Владимир Святой [3-е издание] - Алексей Карпов

124

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 81.

125

Линниченко И.А. Взаимные отношения Руси и Польши до половины XIV ст. Т. 1. Киев, 1884. С. 77–78; Назаренко А.В. Русь и Германия… С. 132–133.

126

См., напр.: Королюк В.Д. Древнепольское государство. М., 1957. С. 130; он же. Западные славяне и Киевская Русь в X–XI вв. М., 1964. С. 75–100. О проблеме Червенских градов см.: Исаевич Я.Д. «Грады Червенские» и Перемышльская земля в политических взаимоотношениях между восточными и западными славянами (конец IX — начало XI в.) // Исследования по истории славянских и балканских народов. М., 1972. С. 118–122; Назаренко А.В. Русь и Германия… С. 114, 132–133.

127

Высказывавшееся в литературе предположение о том, что указание на принадлежность Польше Червенских градов есть позднейший домысел переписчика, по-видимому, неосновательно. Реконструируемая при таком предположении первоначальная фраза («Иде Володимер и зая грады Перемышль, Червен…») явно неполна, поскольку во всех случаях летопись точно указывает, против кого именно был направлен тот или иной поход Владимира. А.В. Назаренко предположил, что военные действия против Древнечешского государства начал еще летом 977 г. князь Ярополк Святославич (Русь и Германия… С. 119; см. также прим. 7 к главе 4, где я отмечал шаткость этого предположения). Поход Владимира, продолжившего в целом политику брата, был направлен «еще и против Польши»; позднейший редактор летописного текста посчитал, что Червенские города, занятые в результате этой войны, полякам и принадлежали (чего на самом деле не было) — он и добавил отсутствовавшее в его источнике уточнение: «грады их». (Там же. С. 132–133.) Но это предположение ничего принципиально не дает, поскольку и предполагаемый А.В. Назаренко первоначальный текст («Иде Володимер к Ляхом (вариант: «на Ляхы». — А. К.) и зая грады Перемышль, Червен…») однозначно свидетельствует о том, что в представлении автора-летописца Червенские грады все-таки находились под контролем именно Польши.

128

Buczek К. Polska powdniowa w IX i X wieku // Małopolskie studia historyczne. 1959. T. 2. S. 23–48.

129

Согласно общепринятому мнению, именно о походе князя Владимира 979/981 г. «к Ляхом» вспоминал галицкий летописец XIII в., составитель Галицко-Волынской летописи. Рассказывая об участии галицких князей Даниила Романовича и его брата Василька в междоусобной войне, разгоревшейся в Польше в 1227 г. после смерти Лешка Белого (русские князья осаждали польский город Калит), летописец патетически восклицает: «Иный бо князь не входил бе в землю Лядьску толь глубоко, проче (кроме. — А. К.) Володимера Великаго, иже бе землю крестил» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 758; см.: Линниченко И.А. Указ. соч. Т. 1.С. 80; Пашуто В.Т. Внешняя политика Древней Руси. С. 308; Назаренко А.В. Русь и Германия… С. 132–133; и др.). Легендарным признал это известие А.Б. Головко (Древняя Русь и Польша в политических взаимоотношениях X — первой трети XIII в. Киев, 1988. С. 13), не приведший, однако, аргументов в пользу своей точки зрения. Но исследователи не обратили внимания на то, что галицкий летописец в любом случае ошибался. Хорошо известно, что «толь глубоко», и даже гораздо глубже, заходил в Польскую землю правнук Владимира Святого князь Владимир Мономах; по его собственным словам, он воевал «за Глоговы, до Чешьскаго леса» (Поучение Владимира Мономаха — ПСРЛ. Т. 1. Стб. 247; об этом походе, совершенном по велению тогдашнего киевского князя Святослава Ярославича Мономахом и его двоюродным братом Олегом Святославичем, летопись рассказывает под 1076 г.; см.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 199). Правда, Владимир Мономах воевал не против поляков, а наоборот на их стороне, против враждовавших с поляками чехов (см.: Кучкин В.А. «Поучение» Владимира Мономаха и русско-польско-немецкие отношения 60–70-х гг. XI в. // Советское славяноведение. 1971. № 2. С. 21–34). Но ходил-то он именно в Польскую землю («Та посла мя Святослав в Ляхы»), а как раз на это обстоятельство обращал внимание галицкий книжник. Очевидно, что летописец галицкого князя Даниила Романовича, прямого потомка Владимира Мономаха, не мог не знать об этом военном предприятии. Я полагаю весьма вероятным, что «Владимир Великий» статьи 6737 г. Галицко-Волынской летописи — Владимир Мономах, но не Владимир Святой. Впоследствии, однако, он был отождествлен с Владимиром Святым, результатом чего и стало уточнение редактора-летописца: «иже бе землю крестил».

Вслед за А.Б. Головко я допускаю, что именно это галицко-волынское предание XIII в. послужило основой для создания легенды о многочисленных войнах князя Владимира с Мешком Польским, отразившейся в польских хрониках XV–XVI вв. (Я. Длугоша, М. Стрыйковского), а под их влиянием — и в позднейшей Иоакимовской летописи. (Ср.: Головко А.Б. Указ. соч. С. 13.)

130

Назаренко А.В. Русь и Германия… С. 117–118.

131

Известны два свинцовых медальона с изображениями императора Отгона II и его супруги Феофано, найденные предположительно на территории России. Время их изготовления определяется достаточно точно: 982–983 гг. (см.: Назаренко А.В. Древняя Русь на международных путях. С. 411–419). «Видимо, дипломатическое общение Германии и Руси в это время было довольно интенсивным, — пишет по этому поводу А.В. Назаренко, — поскольку характер медальонов позволяет догадываться, что немецких посольств к князю Владимиру было по меньшей мере два» (там же. С. 423).

132

Флоровский А.В. Чехи и восточные славяне. Т. 1. Прага, 1935.

133

Татишев. Т. 1. С. 112, ср. С. 118.

134

Там же. Т. 2. С. 57, 280; Т. 4. С. 132.

135

См.: Влодарский Б. Ятвяжская проблема в польско-русских связях X–XIII вв. // Международные связи России до XVII в. М., 1961.

136

По мнению лингвистов, ятвяжский поход князя Владимира оставил след не только в истории Литвы, но и в истории литовского языка: литовское valdymieras («властелин») непосредственно восходит к имени русского князя (Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 1. С. 341).

137

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 83–84.

138

Рыбаков Б.А. Радзiмiчы // Працы сэкцыi археолёгii. Т. 3. Менск, 1932.